Замёрзла в аварийном доме: как чиновничья волокита убила 82-летнюю пенсионерку в Кургане

В самую холодную ночь этой зимы в Кургане — с 21 на 22 января 2025 года, при −24 °C — в двухквартирном доме на улице Орджоникидзе, 45 скончалась 82-летняя Светлана Митина, бывшая сотрудница метеостанции.

По словам её родственников, она жила в помещении без отопления и стекол, с разрушенной печью и протекающей крышей. Администрация города долго не признавалa жильё аварийным, несмотря на обращения.

В 2024 году, по словам семьи, в местной гостелерадиокомпании им заявили, что до выборов «негативных сюжетов» давать нельзя.

Дом, построенный раньше самой Митиной, к моменту её смерти представлял собой конструкцию с обвалившейся штукатуркой, перекошенными стенами и полами, плесенью и негодным дымоходом.

Первый этаж — кирпичный — часто занимали люди без определённого места жительства; второй — деревянный и разрушающийся.

Окна, неоднократно разбиваемые подростками, были заколочены фанерой; от сквозняков хозяйка спасалась занавешенными пледами дверными проёмами и «шалашом» из плёнки на кровати.

«Кошка по чердаку пробежит — оттуда всё сыпется», — вспоминал младший брат Владимир.

С весны 2024 года 76-летний Владимир Митин с женой Валентиной направил десятки обращений в мэрию, прокуратуру, облдуму и другие инстанции с просьбой признать дом аварийным и переселить сестру: «Бабушка 82 лет просто не сможет пережить зиму…»

В апреле межведомственная комиссия согласилась обследовать объект. В мае замглавы Кургана и директор департамента ЖКХ Роман Медведев заверил, что ищут деньги на экспертное заключение и организацию, которая его подготовит.

В профильных структурах объясняли, что без оплаченного заключения дом аварийным признать нельзя, а средств нет, при этом в регионе находились ресурсы на поддержку Донбасса.

Семья просила и медиа. По словам Валентины, в ГТРК «Курган» им сказали: «У нас указание: до выборов никаких негативных сюжетов».

В сентябре 2024 в области проходили выборы мэра и губернатора; действующий глава региона Вадим Шумков был переизбран.

В августе 2024 года администрация отвечала, что прежняя программа расселения завершена, а новая начнётся в 2025 — но дом ещё не признан аварийным и потому в неё не попадёт.

Соседка Екатерина Воротникова несколько раз вызывала полицию из-за сборищ на первом этаже опустевшей квартиры: «Без камер, без охраны. Бабушке страшно…»

Она писала во «ВКонтакте» и на прямую линию президенту, просила мэрию обследовать дом.

Прокуратура в сентябре 2024 признала нарушения — обследования не было, комиссия переселение не обсуждала, — и назначила новую дату до 1 ноября. Обследования снова не последовало.

Комиссия, как выяснилось позже, всё же состоялась 20 декабря 2024.

Лишь 15 января 2025 родственникам пришёл официальный ответ: дом признан непригодным, Светлана может обратиться в отдел учёта «по вторникам».

«Вы мне пока не звоните, у меня телефон садится: холодно. Я сама позвоню, как потеплеет», — сказала она Валентине по телефону. Через несколько дней Светлану нашли мёртвой.

24 января участковый связался с соседкой Екатериной, когда на почте заметили, что пенсионерка не пришла за выплатой. Дверь, запертую изнутри проволокой, вскрывали топором.

Внутри, по словам соседки, было «хуже, чем на улице»: пятилитровая канистра с облепиховым соком превратилась в лёд, на кровати — импровизированная «палатка» из целлофана.

«Она, бедненькая, лежит, как котёночек, на полу возле кровати», — вспоминала Екатерина. Медики констатировали смерть; по свидетельству — от сердечной недостаточности.

Родственники в это не верят: «Если бы не эти зимы, она бы до 90 дожила».

После похорон Владимир вновь обратился в прокуратуру: «Почему решение комиссии принималось с августа до середины января, когда начались морозы? Почему администрация оставила 82-летнюю женщину на произвол?»

Через месяц и. о. прокурора Сергей Снежков ответил, что «виновное лицо привлечено к дисциплинарной ответственности», не уточнив, кто именно и к какой мере. «Оснований для принятия мер прокурорского реагирования не имеется», — говорилось в письме.

Биография Светланы Митиной — часть локальной истории Кургана.

Дочь фронтовиков, она работала оператором метеостанции: запускала зонды, «успевала штурвалы крутить и координаты записывать пером», — вспоминала коллега Вера Синицына.

Любила лес, «каждый кустик знала», приносила на работу маринованные опята и домашние сладости. Квартиру считала своим домом, переезжать отказывалась: «Если я уйду, больше мне не вернуться. Они вообще всё разнесут».

Деньги, найденные потом за тумбочкой, могли бы хватить на небольшую квартиру — но при жизни Митина их не потратила.

Светлану похоронили на Рябковском кладбище рядом с родителями.