Запись неформального разговора Трампа и лидеров ЕС попала в эфир из-за включенного микрофона

Скромная технология полуторавековой давности снова разрушила политический антураж. В понедельник «горячий микрофон» записал более двух минут непринуждённого разговора президента США Дональда Трампа с восьмью европейскими лидерами на полях пресс-конференции в Белом доме, посвящённой попыткам остановить конфликт в Украине.

Ещё до того, как участники заняли места, Трамп наклонился к президенту Франции Эмманюэлю Макрону и произнёс фразу, которую потом цитировали чаще всего: «Думаю, он [Путин] хочет заключить со мной сделку — как бы безумно это ни звучало».

Публичные фигуры давно понимают то, что остальные осваивают в эпоху камер наблюдения и соцсетей: в публичном пространстве приватности не бывает, пишет колумнистка Associated Press.

«Когда я слышу о “горячем микрофоне”, первое, что думаю: это его подлинные взгляды — не прошедшие через фильтры внешних коммуникаций.

Поэтому людям это так нравится: ничто не выглядит аутентичнее слов, сказанных на включённый микрофон», — говорит Билл Макгоуэн, основатель и гендиректор нью-йоркской Clarity Media Group.

---

Задолго до соцсетей открытые микрофоны ломали самые выверенные планы. В 1984-м, на саундчеке перед еженедельным радиообращением, Рональд Рейган пошутил: «Дорогие соотечественники, рад сообщить: сегодня я подписал закон, который навсегда запретит Россию. Начинаем бомбить через пять минут». В Москве эту шутку не оценили.

Владимир Путин тоже сталкивался с рисками прямого эфира: в 2006 году российские СМИ передали его неудачную реплику об израильском президенте, обвинённом (а затем осуждённом) за изнасилование; Кремль утверждал, что речь не шла о «шутке про изнасилование», а смысл «потерялся при переводе».

Иногда слова не нужны вовсе: в 2000 тяжёлые вздохи Эла Гора на дебатах с Джорджем Бушем-младшим стали предметом пародий.

А порой формулировки не оставляют сомнений: Буш был записан, когда сказал Дику Чейни, что один из журналистов The New York Times — «полнейший м***к».

В 2010 тогдашний вице-президент Джо Байден, стоя рядом с Бараком Обамой на подписании закона о доступной медпомощи, громко произнёс: «Это ох...о большое дело».

А в 2012 Обаму сняли на камеру в Южной Корее, когда он сказал тогдашнему президенту России Дмитрию Медведеву, что после выборов у него будет «больше свободы действий, особенно по ПРО».

Его оппонент Митт Ромни назвал это «дипломатией горячего микрофона»: «Порой именно незащищённые моменты говорят больше всего».

Живые микрофоны ловили и более светские «пустяки». В 2022 премьер-министр Новой Зеландии Джасинда Ардерн на горячем микрофоне назвала оппонента «таким высокомерным п***ом».

В 2005 Жак Ширак, тогда президент Франции, был записан, как он высказывает неприязнь к британской кухне, добавив, что хуже — разве что финская.

В 2022 король Карл III, подписывая документ в прямом эфире, раздражённо проворчал: «О Боже, как же я это ненавижу! Не выношу эту проклятую штуковину… каждый чёртов раз».

Позже он шутил, что британская самоирония пригодилась ему в год «упорно подводящих перьевых ручек».

---

Неотёсанная прямота — часть политического бренда Трампа. Но даже ему было непросто пережить эффект записей Access Hollywood, выпущенных за дни до дебатов 2016 года с Хиллари Клинтон, где он хвастался поцелуями и домогательствами: «Когда ты е...я звезда, им всё можно». Тогда он извинился «если кого-то это оскорбило», списав сказанное на «разговоры в раздевалке».

Понедельничная запись из Восточного зала показала иной срез — как лидеры «калибруют» позицию, когда прессу ещё не пустили.

Президент Украины Владимир Зеленский, которого в марте без церемоний выставили из Белого дома, теперь сидел за столом с Трампом и семью европейскими лидерами: Эмманюэлем Макроном; генсеком НАТО Марком Рютте; премьер-министром Италии Джорджей Мелони; президентом Финляндии Александером Стуббом; председателем Еврокомиссии Урсулой фон дер Ляйен; федеральным канцлером Германии Фридрихом Мерцем; премьер-министром Великобритании Киром Стармером.

Трамп шутил о загаре Мерца и называл Стубба хорошим гольфистом.

Когда в зал впустили пул прессы, он спросил, не хочет ли кто-то «дать пресс-конфу», — и в комнату ворвались репортёры.

Европейцы улыбались суматохе. «У вас так каждый день?» — спросил Стубб.

«Постоянно», — ответил Трамп.

«Я не хочу разговаривать с итальянской прессой», — сказала Мелони.

«А он [Трамп] это обожает. Просто обожает, да?» — добавила она.