«Делай что должно»: Лев Додин — о страхе усталости и работе длиной в жизнь

В зимнем номере «Сноба» вышло интервью с худруком МДТ Львом Додиным, в котором он рассказал о трехсотом показе «Трех сестер», работе с молодой труппой и том, почему, по его словам, сегодня особенно важно «верить вопреки всему».

Додин заявил, что рад и горд тому, что спектакль «не просто дотянули, а дожили до этого момента». По его словам, постановка осталась живой, хотя с годами «внешне все оставалось прежним, но менялись внутренние акценты и связи».

Сейчас, отметил он, «Три сестры» воспринимаются острее, а зритель реагирует на них более лично.

Говоря о том, что со временем стало болезненнее, Додин назвал «способность к выживанию, сохранение некоего духовного начала, надежды во вселенной абсолютной безнадежности».

Он привел формулу, записанную им в репетиционных заметках о чеховских героях: «Они с надеждой смотрят в будущее глубоко пессимистичным взором».

В интервью режиссер также вспомнил о ранних работах и ограничениях, с которыми сталкивался, когда предлагал ставить Бабеля и Ануя, а затем выбрал для дебюта «Первую любовь» Тургенева.

Додин рассказал, что в первой рецензии на этот спектакль было написано: «Это антитургеневский спектакль, он полностью извратил Тургенева».

Он добавил, что в то время его больше волновал сам факт появления рецензии.

Отдельно он упомянул историю с телеспектаклем о блокаде, после которого, по его словам, его «запретили туда пускать», и теперь он «в общем, рад» этому.

Отвечая на вопрос о спектакле Молодой студии «Ромео и Джульетта во мгле», Додин подчеркнул, что молодые актеры «сочиняли вместе со мной», много читали и воспринимают постановку как «совсем-совсем родное» высказывание.

Он описал работу студийцев как предложение зрителю «довольно трудной работы» и отметил дисциплину подготовки: по его словам, перед каждым спектаклем у них «по три часа» разминок, чтобы на сцене «вылетать и лететь».

Комментируя «Братья и сестры», Додин рассказал о перезапуске спектакля в 2015 году и подчеркнул, что задача была не «архивного восстановления», а попытки «родить заново».

По его словам, труппа ездила в Верколу и работала с историческими материалами, а также с черновиками Абрамова с вырезанными цензурой фрагментами.

При этом режиссер повторил формулу, которая, как он отметил, звучит все тревожнее: «Не дай Бог, чтобы этот спектакль оказался не о прошлом, а о будущем».

Говоря о будущем и о том, что может сделать молодежь, Додин сказал: «С одной стороны, не бояться понимать то, что происходит, с другой — верить вопреки всему».

Он добавил, что жизненный опыт часто подсказывает обратное, но «нельзя давать этому себя заесть».

Также Додин заявил, что уверен: «если молодежь чего-то не читает, то ей просто не объяснили, что это интересно», и отметил роль увлеченных педагогов и культуры как опоры.

В завершение интервью Додин назвал главным напутствием самому себе в молодости слова «Не сдавайся!» и объяснил, что, по его ощущению, усталости и опустошению противостоит «известный вопрекизм». «И не дай Бог перестать заблуждаться», — добавил он.